«А мы рассказываем сказки, и, замаскировав слезу,опять сосновые салазки куда-то Пушкина везут.Не пахнет мясом ли паленымот наших ветреных романов?И я за кровью Гумилеваиду с потресканным стаканом. В моем лице записки пленникаи старый яд слепой тоски. В гробу рифмуют кости Хлебникова лукавых строчек колоски».
«А где-то с криком непогашенным,
под хохот и аплодисменты,
в пролет судьбы уходит Гаршин,
разбившись мордой о бессмертие.
Так валят лес, не веря лету.
Так, проклиная баб и быт,
опушками без ягод слепнут
запущенные верой лбы.
Так начинают верить небу
продажных глаз, сгоревших цифр,
так опускаются до НЭПа
талантливые подлецы.
А их уводят потаскухи
и потасовка бед и войн.
Их губы сухо тянут суки,
планета, вон их! Ветер – вон!
При них мы сами есть товар,
при них мы никогда не сыты.
Мы убиваем свой талант,
как Грозный собственного сына...»
