Не стоит наживать ни золота, ни тлена —
Ни счастье, ни беда тебя не оправдают.
Дворец или тюрьма — никто не угадает.
В России надо жить не хлебом и не словом,
А запахом лесов — березовым, сосновым,
Беседовать с водой, скитаться с облаками
И грозы принимать раскрытыми руками.
Нам родина страшна, как страшен сон из детства.
Мы рождены в луну, как в зеркало, глядеться.
И узнавать черты, и вчитываться в знаки,
И сердце доверять ворованной бумаге.
В России надо жить. В ее садах весенних.
В России надо жить! Ей нужен собеседник.
Великая страна, юдоль твоя земная,
Скитается в веках, сама себя не зная…
=============================
Ева
Когда Господь опять листал
Альбом творенья,
Любимый мой, ты сладко спал
Под райской сенью.
Когда Господь меня лепил,
Дыханьем грея,
Уже твой сон неясный был
Тоской моею:
Струился он полетом рук,
Изгибом тела…
Ты помнишь: все цвело вокруг,
Когда я пела!
Мы изгнаны. Наш мир свиреп.
И что мы можем?
Но я по-прежнему свирель
С дыханьем Божьим.
==================================
Ненасытной удалью молодой тоски
Воровская музыка мечется в такси.
Бьется в стекла, поймана черным коробком…
Что она, о ком она? Больше ни о ком.
Вспоминать не велено, все пошло не так:
От проспекта Ленина на Свердловский тракт,
Дальше — Комсомольского бурная река…
Помяни их, Господи: мальчиков зека,
Девочек без вызова, ужас черных трасс…
Музыка неистово обвиняет нас,
Выживших в развалинах, помнящих едва:
Музыке позволено, музыка права!
Слов не слушай, Господи: лгут слова навзрыд.
Плотный сумрак в городе фонарями взрыт,
Высверками высвечен, фарами в упор —
Музыка неистово продолжает спор
Не за души сгинувших в ужас и во тьму —
За невинных нынешних, за себя саму,
Разудало-жалкую в гиблой слепоте,
С неизменно ржавою финкой в сапоге…
======================================
На крещенском морозе, на полном серьезе,
На хрустящем снегу золотые полозья…
Золотые, литые из солнечной стали —
Словно свет растворен в ослепленном металле…
На крещенском морозе, горячем на выдох,
Ни судьба не обманет, ни случай не выдаст:
Если день ненадолго, то ночи — с лихвою,
От собачьего лая до волчьего воя.
На крещенском морозе под лунной заплаткой
Жизнь покажется краткой, покажется сладкой,
И покатится весело в санках под горку,
И окажется долгой, окажется горькой.
Ах, когда б мы, наивные, вызнали сами,
Кто на ярмарке шумной дарил леденцами,
Раздавал да прихваливал сдобным словечком,
Все-то накрепко помня о детском и вечном…
